«Воздух был тяжелым от сырости и предвещал дождь, а это значило, что ночью их могут разбудить пронзительные вопли сирены. Он ненавидел «acquaalta» [«высокая вода», наводнение] со страстью, которую разделяли все венецианцы, и заранее злился на любопытных туристов, которые будут кучковаться на приподнятых деревянных помостах, хихикать, показывать пальцем, щелкать фотоаппаратами и мешать нормальным людям, которые всего лишь хотят пройти на работу или в магазин, войти туда, где внутри сухо, и избавиться от беспокойства, грязи, постоянного раздражения, приносимого в город наступающей водой. Он уже прикинул и понял, что вода осложнит только его путь с работы и на работу, затопив кампо Сан-Бартоломео у основания моста Риальто. К счастью, квестура располагалась на достаточно высоком месте, которое заливало только во время самых сильных наводнений.

Он поднял воротник пальто, жалея, что не надел утром шарф, и пошел, ссутулившись, подгоняемый сзади ветром. Когда он перешел канал за статуей Коллеони, первые жирные капли шлепнулись на мостовую. Единственная польза от ветра была та, что он нес дождь по крутой диагонали, оставляя одну сторону узкой калле сухой под защитой крыш. Те, кто был мудрее него, прихватили зонтики и шли под ними, не обращая внимания ни на кого, кто сторонился или подныривал под них.

К тому времени, как он добрался до квестуры, его пальто на плечах было насквозь сырым, да и ботинки промокли. В своем кабинете он избавился от пальто и повесил его на вешалку, а вешалку пристроил на карниз для занавесок, под которым была батарея. Если кто-то посмотрел бы в окно комнаты с другой стороны канала, то, возможно, увидел бы человека, повесившегося у себя в кабинете. И если этот кто-то работал бы в квестуре, то первым его побуждением, несомненно, было бы пересчитать этажи, чтобы посмотреть, не начальника ли это окно».

Книги Донны Леон дарят нам возможность увидеть Венецию не глазами туриста, и даже не просто глазами местного жителя, а как бы «с изнанки». Впрочем, это формулировка очень приблизительная, неточная.

Главный герой этих книг, полицейский комиссар Брунетти, прекрасно знает свой родной город и его жителей – многих лично, а с остальными всегда находятся общие знакомые; так что видимая часть Венеции тоже перед вами как на ладони. Но комиссар полиции, расследуя преступления, должен выяснить подоплёку событий, обнаружить все тайные пружины – и вместе с Брунетти читатель оказывается там, куда судьба ни при каких обстоятельствах не занесёт обычного туриста, да и далеко не каждый венецианец побывает там хоть раз в жизни. Причём речь не идёт о каких-нибудь сырых подвалах или тайных складах подозрительных коммерсантов (хотя будет и такое) – вы побываете в палаццо аристократических семейств и за кулисами театра, в запасниках музея и в монастырской больнице…

Интересно то, что показывает нам эту Венецию человек, появившийся на свет в штате Нью-Джерси.

Донна Леон, американская писательница ирландско-испанского происхождения, родилась в 1942 году. Самым сильным увлечением её жизни всегда была опера. Быть может, и жительницей Италии Донна стала благодаря любви к итальянской опере. Впрочем, произошло это не вдруг.

Окончив университет, 23-летняя Донна приехала в Италию, чтобы продолжить образование. Работала в Риме гидом, а на американской военной базе преподавала военнослужащим английскую литературу по программе колледжа. Одновременно писала докторскую диссертацию, посвящённую творчеству Джейн Остин, а в газете «London Sunday Times» публиковала обзоры современной детективной литературы. Поработав в Лондоне копирайтером, в нескольких странах (от Швейцарии до Китая) – учительницей, Донна Леон нашла наконец свой город – и себя в нём. В 1981 году она поселилась недалеко от Венеции, где работала в филиале Мэрилендского университета.

К моменту литературного дебюта Донне Леон исполнилось 50 лет. И хотя все её интересы и увлечения найдут своё отражение в её творчестве, превращение литературоведа в автора детективов произошло почти случайно. Всё началось с шутки. Когда друг пригласил Донну в венецианский театр «Ла Фениче» послушать оперу, она с удовольствием согласилась. Однако они оба были крайне разочарованы немецким дирижером. Обсуждая спектакль, сошлись на том, что дирижёра стоило бы убить, и долго спорили, каким именно способом следовало бы его прикончить. В итоге родился сюжет романа «Смерть в Ла Фениче».

Книга, опубликованная в 1992 году, была удостоена престижной премии, переведена более чем на двадцать языков и стала началом серии романов о полицейском комиссаре Брунетти.

Из 17 произведений на русский переведены:

Смерть в «Ла Фениче», 2003

Неизвестный венецианец, 2004

Смерть в чужой стране, 2005

Счет по-венециански, 2005

Высокая вода, 2006

Гибель веры, 2006

Честь семьи Лоренцони, 2008

Мера отчаяния, 2010

Друзья в верхах, 2011

Выстрел в лицо, 2012

В общем, я уже прочёл половину из этого списка, и вряд ли остановлюсь, не дойдя до конца.

Удовольствие от чтения не портит даже некоторая кривизна переводов.

Когда полицейский-итальянец обращается к своему начальнику «сэр», это вызывает недоумение – хотя нетрудно догадаться, чем вызвана такая странность. В английском тексте оригинала довольно много вкраплений итальянских слов, и обычно это что-то специфическое, оно и колорита добавляет, и к тому же не может быть передано «слово в слово» (поэтому переводчик использует комментарии). Пожалуй, было бы чересчур, если бы текст ещё и пестрел словом signor.

Но от каких-то вещей взыскательный читатель невольно наморщит нос.

«– А мне, признаться, теперь без разницы, почему это произошло, – оборвал его граф…»

Воля ваша, но либо аристократ должен изъясняться как образованный человек, либо читателю нужно понимать, по какой причине в речи персонажа проскакивают вульгаризмы и тому подобные просторечные выражения.

Тем не менее, в целом – весьма недурно.