Барыковский переулок

Старые названия переулка происходили, вероятнее всего, от фамилий здешних домовладельцев. В древности он звался Лукин, с конца XVIII века – Дурновский, а с конца XIX – попросту Дурнов. Переименован в Бары́ковский он был в 1922 году, когда в ознаменование 5-й годовщины революции руководство Моссовета в массовом порядке стирало с карты столицы названия, напоминавшие о «проклятом царизме» или о вере в Бога, а заодно и неблагозвучно-негативные, вроде Мёртвого или Дурнова. Надо сказать, что в данном случае не вполне удалось «отречься от старого мира», поскольку о нём довольно отчётливо продолжала напоминать Барыковская богадельня (дом № 4, стр. 2). Но проблемы это не составило: уже в следующем году разогнав старушек, которых угораздило родиться «до исторического материализма», богадельню закрыли, и с тех пор ни про статского советника И. И. Барыкова, ни про основанное им богоугодное заведение вспоминать уже не было повода.

Самый интересный дом в переулке – № 7. Он кажется 3-этажным, хотя на самом деле этажей 4, просто верхний практически не виден с тротуара. Фасад имеет 3 отдельных входа и разделён по вертикали на 3 части, тонированных в разные цвета. Более того, архитектурное оформление каждой из частей опирается на различные стилистические направления: эклектику, неоклассику, модерн. Вполне очевидно, что ни в один из перечисленных архитектурных периодов не мог появиться дом подобного облика. Откуда же проистекает всё это многоцветие?

В 1903 году для инженера-железнодорожника Николая Чайковского, брата композитора, архитектор Михаил Петров построил небольшой 2-этажный домик на левом краю участка. Николай Ильич и его супруга Ольга Сергеевна детей не имели, поэтому усыновили незаконнорожденного сына племянницы Николая Ильича. Мальчика назвали Георгием, ко времени постройки дома ему было уже 20 лет, но всё же семья из 3 человек в большом доме не нуждалась. В деревянной пристройке в глубине двора разместились подсобные помещения, а фасадная часть такой и оставалась – компактной, добротной и неброской,– впрочем, с нарядным балкончиком, дубовыми дверями и паркетным полом.

Николай Ильич и его брат Модест вместе заботились о наследии Петра Ильича, занимались посмертным изданием статей великого композитора. После кончины хозяина дома вдова Ольга Сергеевна намеревалась перестроить своё жилище, но реализовать выполненный Анатолием Гунстом проект помешала Первая мировая война, а потом и вовсе стало не до улучшений. Обитателей дома «уплотнили», затем даже арка въезда во двор была застроена и превратилась в жилые комнаты. Хозяйственные дворовые постройки разобрали на дрова в годы Отечественной войны, а деревянную жилую часть дома – в 1980-е годы по причине ветхости. Тогда здесь уже проживали сотрудники УПДК, унаследовавшие от прежних жильцов тяжеленные дубовые комоды, принадлежавшие, вероятно, ещё семье Чайковских.

К началу XXI века дом где-то частично, а где-то и полностью утратил фасадный декор, кирпичная кладка времён «квартирного вопроса» деформировалась, и пришло время реконструкции. Взяв за основу проект А.О. Гунста, реставраторы разработали свой проект – но современного инвестора, конечно же, не мог устроить такой скромный дом, каким удовольствовались Чайковские.

Оставлять незастроенным участок вдоль тротуара представлялось непозволительной роскошью, что и привело к идее «дуплекса». В Европе давно существует практика пристройки к дому второго почти такого же – например, когда повзрослевшим детям уже пора отделиться, но любящие родители хотят, чтобы младшее поколение проживало пусть самостоятельно, однако поблизости.

В Барыковском переулке размеры участка позволили возвести даже не дуплекс, а таунхаус: 3 отдельных квартиры в 4 этажа, каждая площадью свыше 500 метров, причём использовать их можно и совместно, хотя все инженерные системы в квартирах полностью автономны. Кроме подземного паркинга, в доме имеется помещение для внешней круглосуточной охраны, причём изолированное от внутреннего объема здания.

Элитному жилью Золотой мили этот дом не уступит ни в комфортабельности квартир, ни в их стоимости – на продажу они были выставлены по цене свыше 20 миллионов долларов. Каждая квартира включает в себя: на первом уровне – вестибюль и диванную комнату, а также антресоль с двумя спальнями, на втором – 50-метровую кухню, гостиную и представительский зал, на третьем – спальню и открытый холл, а на четвёртом уровне, как пишут риэлторы, – «терраса с видами на старую Москву».

Учитывая, что соседние дома имеют высоту на пару этажей больше, такая формулировка воспринимается как сильное преувеличение или рекламный ход; но Крымский мост и Воробьёвы горы увидеть с террасы, наверное, можно. А вообще в былые времена крыши в районе Кропоткинской славились хорошими видами. Одну из них, по прозванию «Кропа», в конце 90-х облюбовали хиппи и панки. Они забирались туда побренчать на гитаре, попить пивка с водочкой, пустить папироску по кругу или просто посидеть в обнимку с подружкой, любуясь закатом. Как ни старались заблокировать лестницу жильцы и работники ЖЭКа, каждый раз решётки перепиливались, железные листы отгибались, двери аккуратно снимались с петель…

«Что поделать, молодёжь. Не задушишь, не убьёшь».