Красная площадь

Привычный нам вид Красная площадь обрела не так уж давно. Верхние торговые ряды (здание ГУМа) были построены в 1893 году, Средние – на рубеже ХIХ–ХХ веков, памятник Минину и Пожарскому переместили к Покровскому собору в 1931 году, квартал на Васильевском спуске был разобран перед войной, а брусчатка сменила булыжную мостовую в 1930-м, когда вместо деревянного мавзолея возвели бетонный, облицованный мрамором и порфиром. 

До 1814 года вдоль кремлёвской стены от Неглинки к Москве-реке тянулся Алевизов ров, вырытый в начале XVI века. Итальянский зодчий Алевиз Новый сделал его достаточно глубоким, чтобы дно опустилось ниже уровня воды в реках, а стены рва были обложены камнем, чтобы не осыпались. Попасть в Кремль можно было, пройдя через подъёмный мост, охраняемый стрельцами.

Повёрнутые жерлами на юг, откуда могло появиться войско Орды, перед Спасским мостом стояли пушки. Там же, у входа на мост, просили подаяния слепые, юродивые и нищие – кто гнусил жалобно, показывая прохожим свои язвы и увечья, кто псалмы распевал. Чуть поодаль торговали лубками – картинками религиозного или комического характера, отпечатанными вручную в один или два цвета с печатных форм, вырезанных на липовых досках. А ещё дальше бурлил рынок, средоточие городской жизни.

В ясную погоду прямо под открытым небом работали цирюльники, умевшие в два счёта сделать стрижку, именовавшуюся «под горшок» – именно так она и выполнялась: клиенту на голову надевали чугунный горшок, и все патлы, торчавшие наружу, обрезались. К концу дня толстым слоем срезанных волос, утоптанным, как войлок, бывала устлана вся площадка, где это происходило, почему и прозывалась она Вшивой.

Тут же работали и харчевни, где на печках без труб (дым выходил прямо в окно) готовили кушанья на любой вкус: блины и осетрина, пареная репа и расстегаи, а также аналоги заморских блюд: вместо шашлыка – почки заячьи верчёные, а вместо шаурмы – «пирожки с котятами», как выкликали зазывалы. Тем из них, кого природа не одарила зычным голосом, приходилось всячески изгаляться, придумывая что-то смешное, привлекающее внимание, главное было – не заиграться, не ляпнуть лишнего, потому что бродили по площади «земские ярыжки», человечки в суконных масках с узкими прорезями для глаз. Услыхав хоть словечко, которое можно было истолковать как преступное, они выкликали: «Слово и дело!» – и тогда того, на кого указывал ярыжка, полагалось хватать и волочь в застенок для дознания. Застенок располагался неподалёку, в казематах Константино-Еленинской башни, и очутиться там не хотелось никому, так что по мере приближения человека в тряпичной маске голоса затихали и люди от него шарахались в стороны, как от зачумлённого.

Хотя на площади регулярно совершались казни (обычно гражданские, но иногда и самые настоящие), предназначением этой части города являлась торговля. Пространство перед кремлёвской стеной было занято разного рода палатками и лавочками, а в проходах между ними люди – кто во что горазд – торговали с рук или с наплечных лотков, или развесивши товар на воткнутых в землю хворостинах. Поэтому и называние у этого места было – Торг, а ещё его часто именовали Пожаром, ибо каждый торговец старался свой «бутик» зимой как-нибудь обогреть, а даже самый маленький очаг может превратиться в большую проблему, если оставить его без присмотра.

Периодически выгорая, Торг возрождался в прежнем виде уже через несколько дней, но московские государи, резонно опасавшиеся, что рано или поздно пожар перекинется на Кремль, запрещали у его стен какое бы то ни было строительство: «А которые всяких чинов торговые люди торгуют на Красной площади, и на перекрестках, и в иных неуказных местах, поставя шалаши, и скамьи, и рундуки, и на вехах, всякими разными товарами, и те шалаши, и рундуки, и скамьи, и вехи, с тех мест указал Великий Государь сломать, и впредь на тех местах никому никакими товарами не торговать, чтоб на Красной площади и на перекрестках, и в иных неуказных местах от тех торговцев проезду стеснения не было». (Указ от 4 сентября 1679 года).